Своего деда, ветерана войны Леонида Ивановича Барабанова, я с детства считал настоящим героем. И никто меня к этому не принуждал. Неудивительно, ведь часто он показывал свои награды, делился пережитым. Непременно бодрый, опираясь на резную деревянную тросточку, приезжал в гости, захватывал наше внимание своими рассказами.
Сегодня с улыбкой вспоминаю один случай, произошедший со мной в первом классе. В один из таких же предпраздничных дней у нас шел урок Памяти. Всем было предложено рассказать о своих родных, участвовавших в Великой Отечественной войне. Очередь дошла до меня. Я встал и на полном серьезе заявил: "Мой дед - Герой Советского Союза!" В результате получил задание узнать, за какие подвиги он был удостоен высшей награды.
Через несколько дней побывав у Леонида Ивановича, я к своему немалому удивлению не нашел в его наградах Золотой Звезды Героя. Зато здесь были боевые ордена Славы 3-ей степени, Отечественной войны 1-й степени, медали “За отвагу”, “За взятие Варшавы”, “За взятие Берлина”, “За победу над Германией”. Конечно же, это нисколько не умалила деда в моих глазах. Ну а в школе ни разу даже не вспомнили о данном мне поручении. Этому помогли прошедшие майские праздники и долгожданные летние каникулы.
После этого случая прошло больше двух десятилетий. И вот я снова в гостях у своего родственника. Сидим, беседуем в его доме почти на самой окраине приморского Таганрога. Конечно, Леонид Иванович заметно постарел. Но только не душой. Многое вспоминает, рассказывает, показывает многочисленные фотоснимки разных периодов. В глазах, как и прежде, огонек.
Семья Барабановых переехала в Таганрог, родной город Антона Павловича Чехова, в начале 30-х годов двадцатого века. В апреле 1937 года их отца арестовали. Двенадцатилетний Леня, его шесть братьев и сестер остались без отца. Смотрю пожелтевшие уже документы. "Барабанов Иван Ефимович 2 июля 1938 года был осужден "Тройкой" УНКВД по Ростовской области за контрреволюционную деятельность к расстрелу. 4 июля 1938 года приговор приведен в исполнение. Место захоронения неизвестно".
Позже я расспрашивал о прадеде у многих. Все вспоминали о нем как о человеке, смело и дерзновенно проповедовавшем Иисуса Христа. В 1957 году Иван Ефимович был посмертно реабилитирован.
Излишне говорить насколько тяжело пришлось Леониду и его родным после ареста отца. Жили они в землянке, часто недоедали, да и одеты всегда были скромно.
О начале войны в сорок первом Леонид Иванович узнал от старшего брата Ивана, вернувшегося после ночной смены с металлургического завода. 17 октября 1941-го фашисты оккупировали Таганрог. Тогда Леониду только-только исполнилось семнадцать лет. В городе начались казни, облавы и голод. Леня с группкой товарищей, среди которых была старшая сестра Мария и близкий друг Григорий Кучеров, бежали из Таганрога. Скрывались они в поселке Матвеев Курган, затем селе Петровка за Миус-Фронтом. Быстрая извилистая речка с красивым названием Миус впадает в Азовское море немного западнее Таганрога. Шириной всего два-три десятка метров, она все же стала разделительной полосой между фашистскими захватчиками и защитниками нашей Родины. А линия фронта так и получила название Миус-Фронта.
Весьма интересно здесь отметить, что спустя несколько десятилетий Григорий Игнатьевич Кучеров был рукоположен на пасторское служение именно в матвеево-курганской церкви. Сейчас он уже в блаженной вечности. Поэтому нетрудно догадаться, о чем могли молиться молодые люди в тяжелом сорок первом году, находясь за многие километры от своих семей. Не только о своем избавлении, но и о том, чтобы свет спасения открылся людям и в этом поселке.
В 1942 году Леониду Барабанову пришлось вернуться в оккупированный Таганрог. Здесь оставались мама и родные. В городе, понятно, было ужасно тяжело. Многие ровесники были схвачены и отправлены на работы в Германию. Некоторых уже не было в живых. От оккупационных властей приходилось скрываться. Зарегистрироваться в ортскомендатуре и на бирже труда нельзя – это означало бы неминуемый плен и, возможно, гибель. Не будучи зарегистрированным, зарабатывать на хлеб насущный было практически невозможно. От постоянных облав и обысков скрывался Леонид где только мог: в подвалах, любом мало-мальски пригодном месте – только бы не попасться и не работать на оккупантов.
В начале лета сорок третьего Леонида Ивановича все же схватили. По-видимому, фашисты чувствовали неминуемую развязку не в свою пользу. Поэтому и были невероятно жестоки и сильно подозрительны. Близкий друг Лени Барабанова семнадцатилетний Борис Струнко украл и уничтожил личное оружие немецкого офицера. Вскоре Бориса арестовали. Через некоторое время пришли и за Леонидом.
– Нас много пытали, жестоко избивали. Всё подозревали в подпольной работе, – с болью вспоминает Леонид Иванович. – Держали в комендатуре на улице Петровской. Утром 20 августа услышал, как Боря успел только крикнуть, выходя из соседней камеры: “Меня увозят в Петрушино”.
В селе Петрушино, в нескольких километрах от Таганрога, сейчас находится мемориал, посвященный жертвам фашистской оккупации. В народе это местечко называется "балкой смерти". Здесь в военное время были расстреляны десятки тысяч ни в чем неповинных людей.
Бориса Струнко в то утро, 20 августа 1943 года, расстреляли. Судя по всему, недолго оставалось ждать и Леониду…
29 августа 1943 года советские войска подошли к Таганрогу. Немцы взрывали заводы, склады, городские объекты. Дверь в камеру, где содержался Леонид Иванович, распахнулась. Отчаявшиеся узники готовы уже были услышать самое страшное. К их удивлению, надзиратель кричал: “Ребята, бегите! Сами спасайтесь, может быть, потом и меня спасете!”
И Леонид Барабанов побежал. Бежал домой, в лачугу, к маме. Тихая и смиренная христианка Анастасия Андреевна непрерывно молилась о нем, девятнадцатилетнем пареньке. Как тут не вспомнить эпизод со страниц Священного Писания о жизни первой церкви (Деян. 12 гл.).
Апостол Иаков обезглавлен, Петр посажен в темницу. "Между тем церковь прилежно молилась о нем Богу". И чудо свершилось. Ангел Господень вывел Петра через закрытые ворота, многоуровневую охрану. Апостол, окончательно пробудившись, пришел к дому, "где многие собрались и молились". Вот уж, действительно, "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же" (Евр. 13:8)!
Утром 30 августа таганрожцы со слезами радости на глазах встречали своих освободителей.
– Конечно же, это была нескрываемая радость. Очень трудно словами передать все чувства, которые охватили в этот момент, – вспоминает сегодня седовласый ветеран.
В тот же день, 30 августа 1943 года, Леонид Иванович Барабанов пришел в военкомат, откуда его и многих других отправили в освободившую Таганрог 130-ю стрелковую дивизию. Молодому человеку, которому пришлось долго скрываться, терпеть тяготы жизни вне законов, установленных захватчиками, дни жизни которого в заключении у немцев, казалось, были уже сочтены, не надо было долго объяснять то, что требуется от него на фронте. Именно поэтому с необычайным рвением, исполненный неудержимым желанием освободить Родину, можно даже сказать, с настоящим энтузиазмом принялся Леонид Иванович в составе автоматной роты гнать фашистов по украинской земле на запад. Командование дивизии быстро обратило внимание на смелого и находчивого паренька. В декабре сорок третьего Леня Барабанов попал в школу младших командиров. Затем – снова в бой уже в составе 71-го полка.
– Так с боями в феврале 1944-го подошли к Днепру. Пытались с ходу его форсировать. Там был настоящий кошмар, – делится воспоминаниями Леонид Иванович.
Именно за форсирование Днепра был награжден он первой боевой медалью “За отвагу”. Правда, получил ее только в 1995 году. Под Мелитополем помощник комвзвода Л. Барабанов попал в “огненный мешок”, где был ранен. Благо, находившийся рядом солдат помог выбраться и вернуться к своим.
Знакомый сюжет? Трое богобоязненных юношей в Вавилоне отказались поклониться истукану. По приказу царя Навуходоносора они брошены в раскаленную печь. Прямо-таки оказались в "огненном мешке", откуда ни спастись, ни выйти. Но Бог не замедлил проявить свою милость. Юноши были спасены. И языческий царь воскликнул: "Благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго, Который послал Ангела Своего и избавил рабов Своих, которые надеялись на Него!" (Дан. 3:1-28).
Леонид Иванович, правда, в "мешке" был ранен и отправлен на излечение. В госпитале он познакомился с потерявшим в боях ногу майором-артиллеристом. По его совету после двухмесячного лечения решил переквалифицироваться в артиллеристы.
После недолгого обучения Леонид Иванович стал наводчиком 76-ти миллиметрового орудия 694-го полка 383-й стрелковой дивизии 1-го Белорусского фронта. Уже на польской земле при форсировании реки Вислы был назначен командиром орудия. В 1945-м, когда форсировали р. Одер, сержант Барабанов, занявший место убитого наводчика, уничтожил вражескую самоходную пушку. Но следовавший следом второй “Фердинанд” подбил и орудие, которым командовал Леонид Иванович. Здесь был награжден он орденом Славы 3-ей степени. Правда, контуженный молодой сержант снова попадает на больничную койку. Через пару недель – снова в бой. Война для Леонида Ивановича закончилась в Берлине, где и встретил он долгожданную Победу.
Два года служил еще Л.И. Барабанов в Группе Советских войск в Германии. Демобилизовавшись в 1947-м, вернулся в Таганрог. После недолгого отдыха пришел на металлургический завод, которому, работая на разных должностях, посвятил целых 45 лет. Здесь к боевым наградам прибавились еще и трудовые.
– Многое пришлось пережить, – подытожил свой рассказ седовласый ветеран. – Конечно, в тяжелые моменты неизменно взывал к Богу. И Он чудесным образом спасал. Но я твердо знал, что обо мне непрестанно молится моя мама. Поэтому и выжил, к примеру, когда даже пилотка была прострелена, а голова цела осталась.
“Перед лицом седого вставай” – это постановление, которое Бог передал через Моисея (Лев. 19:32) Своему народу. Напоминает оно о необходимости почитания людей престарелых. Наверное, сейчас эти слова вспоминаются особенно часто. Поэтому с глубоким почтением встаем мы перед ветеранами. Они этого достойны!
